Девятнадцать минут - Страница 140

140

Сейчас там уже стоял надгробный камень, цельный кусок белого мрамора с аккуратно выгравированным именем Мэтта. Уже начала расти трава. Джози села на земляной холмик. Он был теплым, словно солнце впиталось в землю и та хранила тепло в ожидании ее прихода. Джози взяла рюкзак, достала бутылку воды, сандвич с арахисовым маслом и пакетик с крекерами.

— Можешь поверить, что через неделю начинается учеба? — Сказала она, обращаясь к Мэтту. Теперь она иногда разговаривала с ним. Не то чтобы она ожидала его ответа, просто ей стало легче, когда она заговорила с ним после стольких месяцев молчания. — Хотя настоящую школу пока не открывают. Сказали, что, может быть, откроют ко Дню благодарения, когда закончат реконструкцию.

Что на самом деле делали в школе, для всех оставалось загадкой. Джози достаточно часто проезжала мимо и знала, что спортзал и библиотеку снесли, так же как и столовую. Она удивлялась, неужели администрация школы настолько наивна, чтобы полагать, будто избавившись от места преступления, они заставят учеников поверить, что ничего не было.

Она когда-то читала, что привидения не обязательно селятся в каком-то определенном месте, они могут преследовать человека. Джози не была поклонницей паранормальных теорий, но в эту она верила. Она знала, что бывают воспоминания, от которых никогда не сможешь ни убежать, ни избавиться. Джози легла, и ее волосы рассыпались по молодой траве. — Тебе нравится, когда я прихожу? — прошептала она. — Или ты прогнал бы меня, если бы мог говорить?

Она не хотела слышать ответа. На самом деле она даже не хотела об этом думать. Поэтому она раскрыла глаза как можно шире и смотрела в небо, пока яркая синева не обожгла глаза.

Лейси стояла в мужском отделе магазина одежды, осторожно трогая рукой колючий твид, темно-синюю шерсть и рубчатый лен пиджаков. Она два часа ехала в Бостон, чтобы купить самую лучшую одежду, в которой Питер сможет пойти на суд. «Брукс Бразерс», «Хьюго Босс», «Кельвин Кляйн», «Эрменеджильдо Зегна». Эти костюмы сшили в Италии, во Франций, в Англии, в Калифорнии. Она посмотрела на ценник, шумно вздохнула и поняла, что ей все равно. Скорее всего она в последний раз покупает одежду своему сыну.

Лейси методично обходила отдел. Она выбрала трусы, сделанные из тончайшего египетского хлопка, упаковку белых маек от Ральфа Лорена, кашемировые носки. Она нашла брюки песочного цвета. Она отодвинула классическую светлую рубашку, потому Питеру всегда не нравилось, если воротник торчит из выреза свитера. Она выбрала темно-синий пиджак по совету Джордана. «Нам нужно одеть его, словно он идет на собеседование в университет», — сказал он.

Она вспомнила, как где-то в одиннадцать лет Питер возненавидел пуговицы. Казалось бы, нет ничего проще, чем обойтись без такого предмета, но большинство брюк застегивалось на пуговицу. Лейси помнила, как ей пришлось объездить все магазины, чтобы найти байковые пижамные брюки на резинке, которые можно было бы носить как повседневные. Не далее, как в прошлом году она видела в школе детей в пижамных брюках и подумала, значит ли это, что Питер стал диктовать моду или просто выпал из общего ритма.

Даже когда Лейси собрала все, что нужно, она продолжала ходить по магазину. Она провела рукой по радуге шелковых платков, которые таяли под ее пальцами, выбирая тот, который подошел бы к цвету глаз Питера. Она перебирала кожаные ремни — черные, коричневые, с заклепками, из крокодиловой кожи — и галстуки с узором в горошек, растительным или в полоску. Она выбрала банный халат, такой мягкий, что Лейси чуть не расплакалась, тапочки из овчины, плавки цвета вишни. Она выбирала товар, пока кипа одежды в ее руках не стала весом с ребенка.

— Давайте я вам помогу, — сказала продавщица, забирая часть покупок и перекладывая их на прилавок. Она начала складывать их одну за другой. — Мне знакомо это ощущение, — сказала она с сочувствующей улыбкой. — Когда мой сын уезжал, мне казалось, что я умру.

Лейси посмотрела на нее. Неужели она не единственная женщина, прошедшая через такой ужас? Неужели, пережив подобное, человек, как эта продавщица, может узнать в толпе таких же, как она, словно существует тайное общество матерей которым дети нанесли смертельные раны?

— Вам кажется, что это навсегда, — сказала женщина — но поверьте мне, когда он приедет на рождественские каникулы или на лето и съест всю еду в доме, вам захочется, чтобы учеба в колледже продолжалась круглый год.

Лицо Лейси застыло.

— Конечно, — сказала она. — Колледж.

— У меня девочка учится в Нью-гемпширском университете, а сын — в Рочестере, — сказала продавщица.

— В Гарвард. Мой сын едет в Гарвард.

Однажды они говорили об этом. Питеру больше нравился факультет информатики в Стафорте, и Лейси шутила, что выбросит проспекты из колледжей на запад от Миссисипи, потому что это слишком далеко.

Государственная тюрьма находится в шести милях на юг, в Конкорде.

— Гарвард, — повторила продавщица. — Он, должно быть, очень умный.

— Да, умный, — подтвердила Лейси и продолжала рассказывать о выдуманном поступлении Питера в колледж, пока ложь не приобрела сладкий вкус, пока она сама в это не поверила.

Как только часы показали три, Джози перевернулась на живот, широко раскинув руки, и прижалась лицом к земле. Казалось, она пытается удержаться за землю, что, по ее мнению, было не так далеко от правды. Она глубоко вдохнула — обычно она не чувствовала никаких запахов кроме травы и почвы, но время от времени, особенно после дождя, она улавливала легкий аромат дезодоранта и шампуня Мэтта, словно Мэтт все еще оставался собой сразу под поверхностью.

140